Выускники Херсонской мореходки

 

Главная • Проза • Эдгар Грек - Шквал

Шквал

B

Шла первая морская практика. Курсанты мореходки особенно гордились тем, что впервые выйдут в море на учебном паруснике "Товарищ". Теперь это широко известное судно, о нем пишут в газетах, журналах, неоднократно показывают по телевидению. В те времена его видели только жители морских портовых городов.

Всю зиму "Товарищ" стоял, прижавшись белоснежным бортом к грязному и неуютному причалу Херсонского порта. Маринин с друзьями ходил на причал и подолгу рассматривал его реи, мачты, такелаж. Им не верилось, что в ХХ веке еще живут такие сказочные корабли, какие были во времена великих морских экспедиций. Историю морских путешествий и известных кораблекрушений они знали так же, как таблицу умножения. Но то была история и теория, а здесь - вот он рядом, стоит настоящий парусный барк, родственник знаменитых чайных клиперов. Рассказы о последних океанских гонках еще будоражат слух старых морских волков и зеленой молодежи флота. Трудно передать те чувства, которые охватывают 14-летнего или 16-летнего паренька, начитавшегося морских рассказов, и стоящего около парусника - этой частицы давно ушедшей эпохи. Эпохи дерзновенных открытий, путешествий и морских сражений.

И вот уже лето. "Товарищ" стоит у причала Одессы и ждет его. Ждет других курсантов, ждет, чтобы уйти с ними опять в море.

Маринин поднялся по трапу на борт. Его окружали уже ставшие привычными запахи парусника, главный из которых, запах просмоленных канатов и парусов. Он провел ладонью по теплому планширю, как бы здороваясь с "Товарищем". Барк ответил теплом нагретой палубы, запахом парусов и канатов. Максим прошел на бак и сел прямо на палубу, прислонившись спиной к шпилю. Он закинул голову и долго смотрел на высокие мачты. Снова нахлынули воспоминания.

В середине зимы, командование училища перевело жить из общежития весь первый курс судоводительского отделения на "Товарищ", который стоял в порту. Курсантов распределили по кубрикам. Они начали обживать учебный парусник.

Максиму было стыдно делиться своими страхами, когда он первый раз в жизни полз по вантам на марс грот-мачты. Ноги не попадали на перты, проваливались в пустоту. Руки судорожно сжимали стальные тросы вант. Ему казалось, что он сейчас сорвется и упадет на палубу. Рядом с ним так же неумело и медленно поднимались его товарищи.

Они ползли, прижимаясь животом к вантам. Взобраться на марсовую площадку было еще труднее. Надо преодолеть два метра, наклоненных в обратную сторону вант, т.е. повиснув спиной к палубе, на одних руках взобраться на марс. Спуск всегда труднее, чем подъем. На руках, спиной к палубе, он нащупывал ногами перты вант. Наконец ноги нашли перт, есть точка опоры. Вот и вторая нога нашла перекладину-веревку. Максим медленно сполз с марсовой площадки. Потом стало легче, основные ванты идут не с минусовым наклоном. Он полз животом вниз, нащупывая ногами веревочные перекладины между вант. Сердце остановилось, сжалось в комок. Страх навалился на плечи, сковал руки и ноги, но он упорно, медленно сползает с вант вниз. Вот, наконец, и борт "Товарища". Маринин спрыгнул на палубу. Ватные ноги дрожат, руки судорожно ищут за что бы ухватиться, чтобы не упасть. Максим, дрожащий и бледный, пытается улыбнуться. Такое же волнение написано и на лицах других курсантов. На мостике стоит капитан и старший помощник, их лица спокойны и сосредоточенны. Они тоже волнуются за первый прогон через марс команды курсантов. Ведь высота марсовой площадки - это высота 5-этажного дома. Капитан видит, как медленно ползут по вантам курсанты. Ему же надо, чтобы они быстро бегали по вантам, но он понимает, что именно сейчас курсанты побеждают свой страх.

Он стоит на юте большой, крупный, в черном непромокаемом плаще. На глаза надвинута фуражка с массивным гербом и дубовыми листьями. Полчаса он дает курсантам отдохнуть, успокоиться, прийти в себя, а потом поднимает рупор:
- Первая вахта, через марс - пошел!
Снова курсанты ползут животами по вантам, снова мешкают и возятся, забираясь на марсовую площадку. Снова Маринин, вцепившись руками в ванты, ползет вместе со всеми. Страх снова наваливается на плечи, опять сердце сжимается в комок и застревает в горле, ноги становятся ватными, а пальцы рук клещами впиваются в тросы вант.
- Вторая вахта, через марс - пошел!
Маринин спрыгнул на палубу. Страх постепенно сползает с плеч. Ноги продолжают дрожать.
- Третья вахта через марс - пошел!

В первый день, с разными интервалами во времени, они раз десять прошли через марсовую площадку. В конце занятий Максим неожиданно заметил, что ноги перестали проваливаться в пустоту между перт, а руки уже не впивались клещами в тросы вант, но он чувствовал боль во всем теле, как будто его били палками.

Утром следующего дня они едва успели позавтракать, как над головой раздались "колокола громкого боя" - парусный аврал.
Опять их выстроили на палубе. Капитан молча обошел застывший строй курсантов.
- Больные есть?
Строй молчал. Он прошел вдоль строя курсантов, внимательно рассматривая лица мальчишек. Потом, очевидно, довольный осмотром, отошел от строя.
- Первая вахта, через марс - пошел!

Этот день был более удачным. Курсанты прочнее стояли на вантах и ползли вверх чуть быстрее. Спустившись с марса, они уже не искали опоры своим рукам, чтобы не было видно дрожи в ногах. Маринин заметил это по себе. Он проворней забрался на марс и быстрее спустился по вантам другого борта. До обеда их гоняли через марсовую площадку. К обеду Максим вдруг почувствовал, что он оторвал тело от вант и пошел вверх, он уже не полз, а шел! Он оглянулся на ребят и увидел их веселые и гордые глаза. Они тоже победили свой страх.
После обеда никакого отдыха. Учить стоячий и бегучий такелаж. Потом опять на мачты. Теперь боцман уже начал поторапливать наиболее робких. Усталые, с болью во всем теле, курсанты валились на свои койки и тут же засыпали.

Утром, перед завтраком, вместо зарядки их трижды прогоняли через марсовую площадку. После завтрака они услышали новую команду:
- Первая вахта, через марс - бегом марш!
И они неожиданно для себя побежали по вантам бегом. Маринин,  взобравшись на марс, оглянулся на мостик. Капитан стоял и улыбался, он поверил им, они опрокинули свой страх - они сделали первый шаг к управлению парусником. Курсанты, как горох, посыпались на палубу с вант и все смотрели на капитана и улыбались ему. Они победили себя.

В этот же день, вернее ночь, была первая ночная тревога. Их построили на палубе. Максим посмотрел на часы. Было двадцать минут третьего.
- Первая вахта, через марс - пошел!
И снова медленно, на животе ползут в полной темноте курсанты вверх по вантам. Снова Максим ощутил жуткий страх, спускаясь с марса и не находя под ногами перты вант. Руки ощупью ищут в пространстве спасительную твердость вант. Час сна после аврала, и снова всех курсантов на палубу. Снова в полной темноте:"...через марс - пошел!" 
Все смешалось. Днем бегом через марсовую площадку, ночью - бегом наверх через марс. К концу недели они бегали через марс днем и ночью, в дождь и в ветер. Бегали так же уверенно, как 15-летний мальчишка вбегает на пятый этаж своего дома.

Затем их начали прогонять через салинговую площадку - это еще 15-18 метров вверх от марсовой, и ванты почти вертикальны. Опять, медленно, как муравьи, они ползут наверх - вниз даже страшно смотреть. Опять все сначала, страх сковывает движения, но прошла неделя и они бегом ночью взбирались на салинговую площадку. Дальше, до самого верхнего бом-брам-рея шла еще более узенькая лестница, которая заканчивалась недалеко от верхушки мачты. Высота от поверхности воды - около 55 метров. Представить себе это трудно, но если ты живешь на шестнадцатом или семнадцатом этаже и можешь выйти на балкон, посмотри вниз - это и будет высота мачт "Товарища". Если ты сможешь представит себе, что стоишь не на твердом бетонном полу, а под ногами у тебя веревка толщиной в сантиметр и ты лежишь животом поперек бом-брам-рея, который толщиной всего пятнадцать сантиметров. Одной рукой ты вцепился в рей, а другой тянешь к себе мокрый, тяжелый парус, тянешь так, что из-под ногтей иногда идет кровь, да еще в холодный дождь и сильный ветер, и мачта раскачивается из стороны в сторону. Ветер рвет из рук тяжелую парусину, и ты летишь вместе с реем то влево, то вправо.

Под тобой то пенное море, то узкая в ладонь палуба, то снова море. А на палубе, широко расставив ноги, боцман кричит тебе в рупор, чтобы ты не копался там наверху, "как сонная муха", а работал. После такой работы, многие головокружительные номера под куполом цирка, кажутся детской забавой.

Учеба шла круглые сутки. Каждый должен был знать название любой снасти на борту, где она крепится, ее назначение. Ее надо было найти на ощупь в кромешной темноте. Надо точно знать, где крепятся шкоты, брасы, галсы и т.д. Очень часто ночью их поднимали пронзительные звонки аврала и, построив всю команду курсантов на палубе, их прогоняли бегом по два-три раза через салинг в полной темноте. Пальцы рук и ноги стали цепкими, упругими, сильными, стальными.

Скоро вся курсантская команда смогла управлять парусником, и"Товарищ" вышел в море. Курсантам не давали ни минуты отдыха. Они ставили и убирали паруса, ложились в дрейф, делали поворот Оверштаг и Фордевинд, ходили левыми и правыми галсами. В общем их гоняли даже не "до седьмого" пота, а до десятого. Через месяц они возмужали, окрепли. Их насквозь просолил морской ветер. Ноги прочно стояли на качающейся палубе, руки покрылись мозолями.

В тот памятный день "Товарищ" шел как обычно. С широких просторов Украины дул ровный, теплый ветер. Уже почти сутки, как скрылся из глаз Воронцовский маяк Одессы. Барк, расправив все паруса, и, слегка наклонясь, летел, как огромная белая сказочная птица. С левого борта оставалась Тендровая Коса - узкая, длинная отмель. Утром они должны были пройти морем Ялту. Обычно, на ночь убирали все верхние паруса и оставляли только штормовые .В тот вечер, успокоенный теплым, ласковым ветерком, вахтенный штурман оставил все верхние паруса.

Слегка накренясь на правый борт и мерно покачиваясь, "Товарищ" скользил в темноте ночи. Тихо пел ветер, ярко мерцали звезды. Вся курсантская вахта собралась на баке. Прислонившись спиной к шпилю, один из курсантов, перебирая струны гитары, тихо пел:

 

Мы в свежий ветер поднимем флаг

И парус крепкий взметнем на штаг.

Мы тенью ветра летим вперед -

Туда, где в море удача ждет!

 

Мы, "Пушки к борту" - откроем порт,

Сойдемся близко - ударим в борт.

Весь мир в дыму - кинжал вперед!

Мы в абордаже решим исход!

 

Удача боя в клинках друзей -

Отвагу, смелость вручаем ей!

Она победно несет наш флаг,

Сквозь дым сражений лихих атак!

 

"Товарищ" проходил траверз мыса Тарханкут - это самая западная точка Крымского полуострова. Уже потом они узнали коварную славу Тарханкута. Далеко над ним мелькали зарницы. Барк по-прежнему плавно скользил по ночному морю. Эта обманчивая тихая ночь на всю жизнь врезалась в память Максима. Частые зарницы осветили длинное, черное облако над Тарханкутом. Оно быстро росло. Когда вахтенный штурман понял, что на них идет шквал, было уже поздно.

Резко рванул и завыл ветер. "Товарищ", неся всю площадь парусов, лег на борт. Шквал пролетел, "Товарищ" выпрямился и снова лег на борт от нового порыва ураганного ветра. Как огромная, смертельно раненая птица, зарывшись носом в волну и почти лежа на борту, он несся в кромешной тьме. Все поняли, что если ветер надавит еще сильней, то судно перевернется. Вместе с ветром пришел и сильный дождь. Канаты и снасти, разложенные в порядке на своих местах, скатились на правый борт и там извивались, как клубки змей. Все звуки заглушил чудовищный вой ветра. Ни команд, ни шума моря - ничего не было слышно. В такой момент понимаешь всю силу моря, силу, которой не может противостоять человек. Эта сила настолько огромна, что ее невозможно себе представить. Недаром в морской жизни, в судовождении, есть понятие "действие непреодолимой силы". Весь парусник дрожал от этой исполинской силы, которая обрушилась на него. И тут над головой раздался оглушительный выстрел, затем второй, третий, "Товарищ"немного приподнялся. Потом с небольшим интервалом последовало еще несколько сильных выстрелов - это не выдержали напора ветра верхние паруса. Это и спасло барк. "Товарищ" приподнялся еще, немного выровнялся, но все еще с большим креном, весь в пене, летел по бушующему морю. При свете зарниц Максим увидел, что вместо верхних парусов на реях вьются длинные ленты.

Шквал длился всего несколько минут. За это время барк потерял восемь парусов. Уцелели только штормовые. Нижняя бизань согнулась и сломала бизань-гик, а он был сделан из толстой металлической трубы. Глядя на исковерканный гик, даже не верилось, что все это сделал сильный порыв ветра.

В ту ночь курсанты впервые увидели силу ветра и моря, впервые слова из морской песни "...кто в море ночном не штурмовал - тот не узнает горя..."- наполнились реальным смыслом. В ту ночь рвались не только паруса, но и тросы, Маринин вспомнил, как в метре от него лопнул трос и блок талей с такой силой ударился об палубу, что рассыпался на части. Просто удивительно, что все обошлось без человеческих жертв ,ведь когда "Товарищ" лежал на борту, многих могло смыть за борт и они неминуемо погибли бы. До берега миль двадцать, ветер гнал волну в штормовое открытое море - надежды на спасение нет. Через несколько дней жестоко потрепанный этим шквалом "Товарищ" вошел в сочинский порт.

СПРАВКА
В том году в северной Атлантике во время шквала или шторма немецкий учебный парусник "Памир", с курсантами на борту, лег на борт и погиб. Никто не спасся.


следующая->

Поделиться в социальных сетях

 
Херсонский ТОП



Copyright © 2003-2022 Вячеслав Красников

При копировании материалов для WEB-сайтов указание открытой индексируемой ссылки на сайт http://www.morehodka.ru обязательно. При копировании авторских материалов обязательно указание автора